Вобщем это конечно не стихи совсем.
Но я чего-то не нашла нужным отдельную тему открывать для этого.
* * *
Как раз в тот день , когда она поняла, что ждёт ребёнка, он должен был собираться в дорогу, к которой впрочем готовился уже давно. Они так и не успели расписаться. Миша был польским евреем и у него не было советского паспорта, что оказалось помехой для сельского загса. Решено было заняться этим вопросом по его возвращении. Но теперь , когда стало ясно, что она беременна, отсутствие этой формальности приобрело другой смысл. На дворе стояла весна. Цвели деревья яблони и груши. Дурманил запах цветущей сирени. На какое-то мнгновение к ней в сердце закралась надежда на то, что вот, сейчас она скажет ему, что у них будет ребёнок , и он останется с ней. Но эта надежда развеялась, как дым, стоило ей посмотреть на выражение его лица, на которм не дрогнул ни один мускул . Он повторил твёрдым голосом :
- Я должен ! Я там нужнее, поверь.
Что он должен? Где он нужнее ? Она не знала. Он не счёл нужным рассказывать, а она не решилась расспрашивать.
Шел 1940-ой год. Ольге было 30 и этот волевой человек был вторым мужчиной в её жизни. Первый муж погиб спустя буквально пару месяцев после свадьбы от руки вора , который по пьяни пырнул его ножом. Ольга не успела забеременеть. Уже в 19 лет она стала вдовой и очень сожалела , что судьба не подарила ей ребёнка. И вот теперь, когда она ждёт ребёнка от любимого мужчины , он уходит , и она даже не знает куда. Она уже представляла себе злые пересуды соседей, когда живот станет заметен, а Миши здесь не будет. Но пересуды её заботили меньше всего, где-то внутри всё сжималось от страха за него, за Мишу.
Он ушел поздно вечером, оставив ей надежду в сердце, ребёнка под сердцем и фотографию в руках.
Раз в три-четыре месяца от Миши приходило короткое письмо. Эти письма ей передавали через кого-то . Их никогда не приносил почтальон, а всегда незнакомый человек, причем каждый раз другой. В письмах Миша писал о том, что с нетерпением ждёт встречи и очень крепко любит "свою Оленьку". Он попросил Олю , если родится дочь, неприменно назвать её Анной. Отвечать на эти письма не было никакой возможности, потому что обратного адреса Миша не сообщал , а посыльные не отвечали ни на какие Олины вопросы. И тем не менее, он каким-то образом узнал, что родила Ольга именно дочь.
В конце мая 41-ого года пришло письмо, в котором Миша , ничего не обьясняя , настоятельно просил Ольгу бросать всё и бежать с Украины, чем дальше, тем лучше, а ещё лучше - в Сибирь. Первым порывом Ольги было отмахнуться от этой нелепой просьбы, а потом она всё же подумала, что скорее всего у него были основания просить её об этом. И кроме того, а может он её там ждёт ? На раздумья ушло три дня , на дорогу - две недели. Напуганная женщина с грудным ребёнком на руках приехала в Новосибирск. Так , благодаря Мише , Ольге с дочерью удалось избежать страшной участи , постигшей тысячи людей, оказавшихся на Западной Украине в июне 41-ого.
Годы войны Ольга провела в постоянном страхе за судьбу дочерии и в борьбе со смертью, которая , казалось поджидала на каждом шагу. Маленькая Анечка болела без конца. А разве могло быть иначе ? Что они ели ? Сколько ели ? А тёпелые вещи ? А бесконечные инфекции ? Как "Отче наш" , каждый день пречитывала Ольга письма от Миши. Она могла впрочем их и не читать , она и так знала наизусть их содержание, но не столько оно имело значение, сколько почерк любимой руки. С ужасом Ольга отгоняла от себя мысль о том, что письмо , полученное в мае 41-ого , было последним и ... прощальным. Он ведь уже сделал для неё всё , что мог - спас её собственную жизнь и жизнь их ребёнка.
Но верить в это не хотелось, поэтому по окончании войны, Ольга принялась за поиски. Она пообещала себе, что для неё он жив, пока не доказано обратное. Очень долго и мучительно жизнь возвращалась в свое русло для Ольги и для сотен тысяч таких, как она. Они с Аней несколько лет ещё оставались в Сибири , а потом вернулись на Украину. В том местечке, в которм жили до войны, камня на камне не осталось, поэтому Ольга решила начать строить новую жизнь в Харькове. Каждые несколько месяцев она посылала запросы в разные инстанции , но ни одного вразумительного ответа не получила.
Шли годы. Вот уже и Анна стала совсем взрослой . Ольга рассказывала ей об отце то немногое , что занала сама. На комоде в гостинной в рамочке стояла фотография Миши. Та самая , которую он оставил той злополучной весной 40-ого. По ночам Оля плакала в подушку от того, что Миша не видел , какая Анечка была маленькая и какая красивая стала теперь. Когда у Анны родился сын, его назвали Михаилом. А Ольга всё искала своего Мишу, которого не забывала ни на миг. Она никогда больше не встречалась с мужчинами и сама мысль об этом была для неё дикой. А в день, когда ей исполнилось 70 лет, за накрытым Анной столом, она сказала вслух, что её единственное желание побывать на могиле у Миши перед собственной смертью. Никакие сведения ниоткуда так и не поступали . Миша не значился ни в списках погибших, ни раненных, ни пленных, ни без вести пропавших. Буд-то и не жил на земле никогда такой человек. И не смотря на то ,что когда-то Ольга давала себе обещание не сдаваться , она сдалась.
Прошло ещё 10 лет и Анна стала уговаривать маму уехать в Израиль. Ольга сопротивлялась :
-Ну в самом деле ! В мои-то годы ! Шутейная прогулочка . Не поеду.
Но Аня все же победила и в мае 1990 года самолёт с Ольгой, её дочерью и внуком на борту приземлился на посадочной полосе в аэропорту Бен-Гуриона. Из аэропорта их увезли в Акко. Там они и сняли свою первую квартиру. Ольга была уже 80-ти летней женщиной, сгорбленной , с белыми , как лунь волосами , с подрагивающими слегка руками , с усталым лицом, изрезанным глубокими морщинами и ртом без единого зуба. Но , несмотря на беспощадную старость и трудную жизнь, полную лишений и страданий, она сохранила в себе здоровое чувство юмора , легкость в общении и ясность мысли. В годы её молодости немногие женщины могли и получали высшее образование. Она сумела. Выучившись на геолога, она дала самой себе шанс жить интересной жизнью. Но война этот шанс у неё отобрала.
Я познакомилась с этой женщиной за карточной игрой. Играли в дурака. Ольга всех обыгрывала , а если не получалось обыграть, махлевала, причем так озорно и умело, что никто не сердился, все смеялись. И вот в один такой вечер , когда все собрались за столом поиграть в дурака , Ольга и рассказала свою историю.
- А недавно , - продолжала она, - мы с Аней ездили в Тель-Авив. Нас пригласили посетить музей и Аня уговорила меня поехать. Чего дома-то сидеть ?! И правда ведь. Оказалось, это музей героев Израиля, то есть солдат Армии Обороны Израиля , отличившихся во время боевых действий. Повсюду фотографии и записи : биографии, свидетельства очевидцев. Оформленно там всё конечно с чувством , с толком , с расстановкой. В одном из залов этого музея лежит книга большущего формата , на каждом развороте которой напечатана фотография и краткая биография какого-нибудь героя войны за освобождение. Пока я рассматривала карту военных действий , Аня пошла полистать эту книгу. И вдруг я слышу за спиной крик : ПАПА !!! Преставляете, на самой первой странице ... ЕГО фотография , - голос Ольги сорвался , она закусила беззубым ртом губу и заплакала.
Мне рассказали, что несмотря на то, что расписаны они не были, вдовой героя Израиля, Ольгу все же признали. Она стала получать специальную пенсию от министерства Обороны . Но больше всего она была благодарна Израилю не за это. А за то, что каждый год в День Памяти Погибшим Солдатам за ней приезжал автобус и вёз на армейское кладбище , на могилу Моше Цукера , погибшего на войне за Освобождение.
Тема: Стихи-Marfa (Прочитано 2727 раз)